Лаки Лучиано, пожалуй, самый удачливый мафиози 30-х годов прошлого века, напоследок жизни признавал: «Я бы жил по закону. Я слишком поздно уяснил простую истину: чтобы заработать миллион честно, нужны те же самые мозги, что и украсть его».
Он родился и умер в Италии, однако влияние этого оборванца по имени Сальваторе Лукания на Америку трудно переоценить. Мальчишка, выросший в грязных трущобах Сицилии, смог оставить свой след везде: от ярких огней Бродвея до всех эшелонов власти и правопорядка, от национальной политики до мировой экономики. Для начала он возродил самого себя, подарив себе новое имя – Чарльз «Лаки» (Счастливчик) Лучиано. Затем он возродил мафию.
Ему было всего девять, когда его семья иммигрировала из Сицилии, где отец Антонио работал горняком в серных шахтах. В Нью-Йорке юный Сальваторе очень быстро оказался на улицах, которые прибрали его к себе: практически сразу его поймали на магазинной краже, а затем еще и на доставке наркотиков. Легкие деньги оказались не такими уж и легкими: Сальваторе получил три года исправительных учреждений. В столь впечатлительном возрасте это наказание не сумело поставить его на путь истинный, а лишь укрепило в желании обходить закон, но делать это менее очевидно. Познакомившись в тюрьме с Торрио, Костелло, Массерией и прочими гангстерами, Лучиано навсегда связал свое имя с историей американской организованной преступности.
Лучиано был уже крутым громилой на Ист-Сайде, когда в его банду влился новый человек – щуплый еврей, чье дерзкое неповиновение вызывало, по меньшей мере, уважение. Тогдашнее объединение итальянской и еврейской группировок стало залогом долгих дружеских отношений. Когда Лучиано стал перестраивать мафию, Мейер Лански стал главным архитектором. Врожденная способность быть беспощадными и жить по принципу «цель оправдывает средства» помогла им в своей «профессии» подняться на недосягаемую высоту. Они шли по головам, и если им приходилось с кем-то расставаться в ссоре, то на повторную встречу надеяться не приходилось.
Воспользовавшись ситуацией, возникшей с утверждением Сухого закона, Лучиано и Лански начали поставлять выпивку в подпольные заведения Манхэттена. Пока другие мучились с мелкими партиями, опасливо бороздя залив на утлых суденышках, эти двое нашли способ беспрепятственно фрахтовать свои корабли прямо в порту. Данные события описаны в культовом фильмк режисера Серджио Леоне «Однажды в Америке».
Со временем Лучиано стал заметной фигурой и влился в ряды самой большой мафиозной семьи Нью-Йорка, руководимой Джузеппе «Джо Боссом» Массерия. Массерия был приверженцем старой школы, гангстером старой закалки. Он старался сохранить на Новой земле привычные для себя и для организации, которой руководил, принципы «чести», «традиций», «уважения». Лучиано же вместе со своими ровесниками, также выросшими в Америке, явно противопоставляли себя, по их мнению, устаревшему стилю ведения бизнеса. Массерия, к примеру, никогда бы не стал работать в одной упряжке с иностранцем и скептически относился к тем своим соотечественникам, которые не являлись выходцами из Сицилии. Для Лучиано национальность или раса делового партнера никогда не играла большой роли, его волновали лишь его репутация и деловые качества. Поэтому когда старый мафиози упрекнул Лаки, что тот якшается с «грязным калабрийцем» Фрэнком Костелло, Лучиано был ошарашен.
Свое знаменитое прозвище «Счастливчик» Лучиано получил в 1929 году, когда по приказу Маранзано, заклятого врага Массерия, трое вооруженных людей затолкали его средь бела дня в лимузин, а затем жестоко избили, нанесли несколько ножевых ранений и бросили умирать на одном из заброшенных пляжей. Вопреки всему Лучиано выжил, хотя и обзавелся несколькими памятными шрамами. Он не сообщил полиции ни имен, ни подробностей, хотя был в курсе. Выйдя из больницы, Лучиано обрел прозвище и стал не просто башковитым воротилой, а авторитетным гангстером.
Быстро растущий по «служебной» лестнице Лучиано был крайне раздражен Кастелламмарской войной (по названию сицилийского городка Кастелламмаре-дель-Голфо) в конце двадцатых годов прошлого века, длительной и кровавой стычкой между Массерия и Сальваторе Маранзано. Лучиано предложил покончить с собственным боссом и положить конец вражде, которая, по его мнению, крайне негативно сказывалась на бизнесе. 15 апреля 1931 года Джо Босс отобедал свинцом в Nuova Villa Tammaro, итальянском ресторане в Бруклине. Лаки встал у руля той части семейного бизнеса, что касалась азартных игр, а Маранзано расширил поставки спиртного.
Желание Лучиано заменить традиционные сицилийские методы ведения бизнеса новой корпоративной структурой, с наличием подобия совета директоров и постепенным переходом в легальный бизнес, не встретило у Маранзано одобрения. Большой поклонник античной истории, Маранзано, видевший себя в мечтах Юлием Цезарем, стремился стать боссом боссов, capo di tutti capi. И больше всего на свете он боялся повторить фатальные ошибки своего кумира. Маранзано считал Лаки слишком амбициозным, слишком инициативным, слишком опасным.
Однако Маранзано чересчур долго рассчитывал свои возможные шаги. Его пребывание в качестве босса боссов было кратковременным. 10 сентября 1931 года наемные убийцы, переодетые в полицейских и нанятые Мейером Лански и Бенджамином «Багси» Сигелом, нашли Маранзано прямо в офисе на Манхэттене. За ним последовали и остальные, по старинной сицилийской традиции. И тем не менее стиль руководства Лучиано выгодно отличался от методов его чикагского коллеги Аль Капоне, который больше времени посвящал устранению конкурентов, чем ведению бизнеса.
Историки ФБР рассматривают стремительное восхождение Лучиано как основополагающее событие в истории американской мафии. После вооруженного переворота, Лучиано начал перестраивать организованную преступность. Он превратил мафию в современную корпорацию, национальный преступный синдикат. Руководили синдикатом две дюжины боссов, которые занимались контрабандой алкоголя, финансовыми махинациями, наркотиками, проституцией, управляли портами, профсоюзами, продуктовыми рынками, торговлей выпечкой и одеждой. Влияние и щупальца синдиката распространялись все шире, внедряясь в любой самый законопослушный бизнес, любые политические течения, исполнительную, законодательную власть и органы охраны правопорядка.
Лучиано был королем не только по положению, но и по стилю жизни. Он жил на широкую руку, снимая номер в отеле Waldorf Astoria. Дорогие и элегантные костюмы, шелковые рубашки, туфли ручной работы, кашемировые пальто и шляпы довершали его имидж «птицы высокого полета». Его всегда сопровождали самые красивые женщины, будь то танцовщицы из бродвейских шоу или певички из ночных клубов. В его друзьях ходили сам Фрэнк Синатра и голливудский актер Джордж Рафт (Коломбо из кинофильма «В джазе только девушки»).
Красивая жизнь оборвалась в 1935 году. Известный нью-йоркский прокурор Томас Эдмунд Дьюи уже давно объявил охоту на мафию. Сначала он вознамерился прищучить гангстера Шульца по прозвищу Голландец. Голландец, благодаря своему обаянию, сумел выскользнуть из цепких лап правосудия, но затаил на прокурора обиду. Узнав, что Шульц собирается расквитаться с Дьюи, Лучиано всерьез испугался за собственную шкуру, ибо убийство такого высокопоставленного чиновника навлекло бы много бед и гонений на мафию в целом. Шульц не успел исполнить свой замысел; его хладный труп обнаружили на полу туалета в одном из питейных заведений Ньюарка.
Дьюи не ведал о том, что Лучиано, пытаясь отвести удар от своей организации, буквально спас ему жизнь. Обнаружив, что Шульц мертв, прокурор ничтоже сумняшеся переключился на самого босса. Публично заявив, что Лаки Лучиано является «королем преступного мира этого города», Дьюи предъявил ему многочисленные обвинения в сутенерстве и организации бизнеса, связанного с проституцией. Впервые за много лет борьбы с мафией Дьюи попал в самую точку. Процесс стал настоящей сенсацией. Таблоиды забыли все другие темы и писали только об одном.
Однако Лучиано не торопился признавать свою вину и не менее яростно отказывался от навешенного ярлыка. «Все ваше дело шито белыми нитками!» — высказался сам Лучиано, и его слова до сих пор припоминают некоторые люди из его окружения, которым посчастливилось доживать свои деньки на солнечном побережье Майами. «Никто не мог сказать и плохого слова о Чарли, — вспоминают они. – Он создал этот бизнес из ничего. И он был джентльменом. Мог дать девчонке сотку баксов только за то, что она улыбнулась ему. Это дурацкое обвинение в сутенерстве было подставой, лишь бы убрать его с улиц». В июне 1936 года суд признал Лучиано виновным по шестидесяти двум пунктам обвинения, и босс боссов получил срок от тридцати до пятидесяти лет строгого режима.
Парадоксально, но свободу Лучиано получил благодаря Второй мировой войне. После Перл Харбора германские подводные лодки стали регулярно совершать рейды и топить торговые суда у побережья США. Американская разведка подозревала, что они получали информацию через шпионов или лиц, симпатизирующих нацистам. А затем в заливе Гудзона фактически гибнет трансатлантический лайнер «Нормандия», приписанный на службу ВМФ США, всерьез заставляя задуматься о возможной диверсии.
Агенты спецслужб, зашедшие в тупик, обратились за помощью к преступному миру. Лански, который в тридцатых разбил несколько черепов на пронацистских собраниях, стал своеобразным связным, ему даже позволили навещать Лучиано в тюрьме. Лаки известил своих бывших коллег и подчиненных, что пора начинать сотрудничать, и доселе пребывавшие в молчании портовые рабочие, рыбаки и гангстеры стали глазами и ушами военно-морской разведки. Вскоре восемь фашистских шпионов были обнаружены, как и взрывчатка, карты местности и чертежи, используемые ими для проведения диверсий.
Когда войска планировали вторжение в Италию, войскам союзников снова понадобилась помощь разведки для высадки в Сицилии. 8 мая 1945 года, в так называемый День победы в Европе (V-E Day), адвокат Лучиано подал прошение о помиловании, намекая на военные «заслуги» своего клиента. В конечном счете, стороны достигли взаимовыгодного соглашения. Лучиано освободили и выслали из страны на родину в феврале 1946 года. Однако несколько месяцев спустя Лаки Лучиано снова «всплыл» неподалеку от берегов Америки, на этот раз на солнечной Кубе, где еще не воцарился режим Кастро, а правил обаятельный будущий диктатор Батиста, которому общение с влиятельным гангстером было явно на руку.
Лански, Синатра и многие другие не стеснялись навещать своего приятеля в изгнании. Волна этих «гостевых поездок» не могла остаться незамеченной; в феврале 1947 Бюро по борьбе с наркотиками прознало о том, что Лучиано вернулся. Власти небезосновательно посчитали, что Лучиано планирует обосноваться на Кубе и организовать там штаб, дабы производить масштабные поставки наркотиков в США. Лучиано снова выпроводили в Италию.
Там он и умер, изгнанный со своей второй родины, 26 января 1962 года. В отличие от своих многочисленных предшественников и коллег по бизнесу Лучиано умер от естественных причин – его доконала сердечно-сосудистая болезнь, что нередко случается с людьми, занимающими руководящие посты. А может, ему снова просто повезло? Власти Италии и США были практически на волосок от того, чтобы вновь предъявить Лучиано обвинение за создание 150-миллионного наркокартеля. Сердечный удар случился с Лаки прямо в аэропорту, куда он приехал, чтобы вылететь на встречу с голливудским продюсером. Полицейские чиновники, готовившие операцию по задержанию Лучиано, кусали локти и беспомощно взирали на тело одного из крупнейших боссов в истории мафии, безвольно распростертое на полу аэропорта Неаполя.
Персона Лаки Лучиано будоражила воображение американцев, всегда падких на харизматичных плохих парней. Журналист, которому удалось переговорить с ним на закате жизни, спросил, как бы он прожил жизнь, если б ему выпал шанс сделать это заново. «Я бы жил по закону, — ответил Лучиано. – Я слишком поздно уяснил простую истину: чтобы заработать миллион честно, нужны те же самые мозги, что и украсть его».
ЗК. Запорожский Криминал
Лаки Лучиано, пожалуй, самый удачливый мафиози 30-х годов прошлого века, напоследок жизни признавал: «Я бы жил по закону. Я слишком поздно уяснил простую истину: чтобы заработать миллион честно, нужны те же самые мозги, что и украсть его».
