Происхождение русской мафии

Мафия в России начала складываться в виде простого рэкета. К хозяину
магазина, коммерсанту приходила пара накачанных ребят и предлагала «защиту».
Если хозяин отказывался, у него начинались неприятности: его избивали
«неизвестные», у магазина, а потом в магазине происходили взрывы или пожары
и т.п. Когда-то это было распространено и в Америке. Поначалу это касалось
только «частников», но затем и государственные предприятия и даже иностранцы
не были избавлены от этой принудительной «услуги», стоившей первоначально 10
процентов от дохода.
Чтобы фирмы не скрывали свои доходы, мафии ставили своих людей в штаты
«подшефных» предприятий. По сведениям МВД, приведенным выше, мафии
контролируют большинство предприятий и банков. Практически сейчас все
предприятия, независимо от того, к какому сектору экономики они принадлежат,
имеют мафиозную «крышу». От этого избавлены только такие предприятия, как
«Мост-банк» с собственной мощной службой безопасности. Кроме того, как это
будет показано дальше, они сами имеют мафиозную природу.
Русские мафии очень быстро прошли путь, на который американские мафии
затратили десятки лет, они вошли в легальный бизнес и не только в России.
Тому же «Михасю» (Михайлову) принадлежат банки во многих странах вполне
легально.
Процесс образования мафий — процесс двусторонний. В период грандиозного
перераспределения собственности в России, носившего чисто криминальный
характер, образуемые фирмы действительно нуждались в защите, защите
нелегальной от бандитов, от конкурентов, а также от государственного рэкета.
Очень крупные фирмы имеют собственные охранные подразделения (численность
охраны «Мост-Банка» составляет по разным сведениям 1000-1500 человек и
ведает охраной бывший заместитель лредседателя КГБ Ф.Бобков). Следует
попутно отметить, что общее число охранных подразделений составляет примерно
400 000 человек (личную охрану имеет даже высший начсостав Волжского
Автозавода), что больше численности армии ФРГ, но точное число охранников
никто определить не может. Обязанности охранников даже нелегальных
предприятий (например, борделей) несут и сотрудники МВД и ФСБ «во
внеслужебное время»
Следует отметить и то, что эта сила стоит на стороне российского
режима. Она заинтересована в сохранении существующего криминального строя.
По некоторым сведениям, охранники принимали активное участие в кровавых
событиях октября 1993 года. Естественно, на стороне ельцинской «семьи».
Не могут иметь официальной охраны мелкие государственные чиновники,
некоторые «простые» депутаты, мелкие предприниматели и прочая подобная
публика, а они также нуждаются в защите, устранении конкурентов, особенно в
период выборов, а потому они вынуждены искать связи с местными мафиями.
Корни мафиозной системы закладывались еще при так называемом
«социалистическом» строе. Особенно ярко это проступало при брежневском
«застое». Проступало это не во всех отраслях. Вообще, началось это в
торговле (разумеется, государственной, другой тогда не было). Продавец часть
«навара» от недовесов, продажи «левого» товара, обсчетов и других махинаций
сдавал бригадиру, тот — заведующему отделом, он — директору магазина,
директор — в торг и т.д. до министерства торговли включительно. Кроме того,
за счет магазинов подкармливались работники милиции, районное начальство и
прочая публика. Временами, как и теперь, происходила «борьба» с этим злом и
даже устраивались показательные процессы, как в Ашхабаде над младшим
продавцом Мамедоразовой, которая припрятала для «своих» покупателей под
прилавком детские колготки. И это в то время, когда «номенклатура»,
руководители республики и их вассалы безнаказанно раскрадывали миллионы.
Широкую известность получило дело директора Елисеевского магазина в
Москве Соколова, в большой спешке расстрелянного, поскольку он начал
«колоться», а следы вели не только в Министерство торговли, но и к члену
Политбюро, секретарю МГК КПСС Гришину. По моим наблюдениям и по газетным
публикациям, каждое звено отправляло «наверх» две трети «навара».
Другой известной сетью были «цеховики», работники предприятий легкой
промышленности, гнавшие в торговлю «левые» товары. Например, обувщики
полученную кожу растягивали, В результате качество обуви улучшалось и
увеличивалось неучтенное количество обуви. Иногда такие компании попадались
и получали суровые наказания до расстрела включительно, но уже тогда в их
среде складывались по примеру воров в законе, «общаки», «черные кассы», из
которых обеспечивались семьи осужденных и «подогревались» сидящие в лагерях
(получали посылки и иную помощь). Из «общака» же брались деньги на взятки
для смягчения наказания, для досрочного освобождения.
Экономический и политический кризис стал складываться уже при Брежневе
и начал угрожать положению правящего класса. Яснее всего это видели в КГБ,
глава которого представлял наибольшую опасность для генерального секретаря
ЦК КПСС, почему Сталин часто менял своих шеф-жандармов. В печати не раз
мелькали сообщения или намеки, что планы «перестройки» возникли именно в КГБ
еще в 70-е годы.
Удары по «людям Брежнева» начали наноситься именно со стороны КГБ. Были
арестованы друзья Галины Брежневой — директор Союзгосцирка Колеватов и
артист цирка по прозвищу «Цыган» (фамилию его не помню, он затем «умер» в
тюрьме). Такие аресты не могли происходить без санкции или без ведома шефа
КГБ Андропова. Трудно понять, как ему удалось остаться в стороне от этого
дела, но его заместителю — Цвигуну — пришлось «покончить с собой». Впрочем,
возможно, его покончили.
А.Гуров пишет, что известный следователь Гдлян не занимался
уголовниками и организованной преступностью и «прошел мимо настоящей мафии».
Это естественно, поскольку он имел другую задачу. Заявления Гдляна о
ниточке, ведущей в Кремль, Гуров называет «бездоказательными». Это тоже
естественно, поскольку при любом расследовании, нити, ведущие на самый верх,
обрубаются, а доказательства уничтожаются. Гуров не может этого не знать.
По словам Гурова, например, Ташкент был поделен на четыре зоны, в
каждой из которых властвовал местный авторитет, Особо интересны его слова,
которые я процитирую: «В органах милиции действовали представители мафии,
работавшие там даже без оформления личных дел. Это они выбрасывали из окон
тюрьмы свидетелей, которые начинали давать показания. Преступники похищали
детей, с помощью наемников устраняли конкурентов, организовывали убийства».
Расследование «узбекского» (Гдлян не без оснований требовал называть
его «кремлевским») дела о масштабной коррупции началось задолго до
«перестройки», как удар по Рашидову — одному из преданных «людей Брежнева».
Тогда же был арестован «человек Рашидова» — Герой социалистического труда,
делегат XXVI съезда КПСС, глава агрообъединения Адылов (Одылов) — имевший
собственную охранную службу и зиндан (подземную тюрьму) для непокорных.
Местная милиция строго охраняла подъезды к его владениям. Те, кто пытался
жаловаться на рабовладельческие порядки, рисковали свободой и жизнью: люди
исчезали бесследно. Террор осуществлялся и «законно». С помощью
«правоохранительных» органов: сфабриковать уголовное дело с подставными
свидетелями ничего не стоило.
У него были и места услад для него самого и высоких гостей — бани и
гаремы. Обо всем этом криком кричали газеты и радио. В эпоху «перестройки» и
«восстановления законности» он несколько лет просидел в тюрьме без суда, а
потом это дело заглохло. Что с ним стало, не знаю.
Важнейшей обязанностью подчиненных вассалов была материальная поддержка
сеньора, то есть то, что повсюду называют коррупцией. «Разветвленная сеть
коррупции, продажность контролирующих органов снизу доверху породили ту
самую ситуацию, когда экономическая и даже политическая власть районов,
областей, республик встала на службу преступных синдикатов. Элита власть
имущих день ото дня богатела. Ограбленный ею народ влачил жалкое
существование, безмолвствовал и терпел. Роптать было бессмысленно»
(«Огонек». No2,89).
Горбачев на XXVII cъезде КПСС: «В Узбекистан не раз выезжали работники
союзных органов, включая работников ЦК, которые не могли не заметить
происходящего (Вот именно! А.Т.). О негодных порядках с возмущением писали в
центральные органы трудящиеся республики. Но должного рассмотрения эти
сигналы не получили». Почему? Горбачев не ставил такого вопроса и тем более,
не пытался на него ответить.
Не говорит он и о том, какая судьба постигала жалобщиков. Не
рассказывает, как проходили визиты эмиссаров центра, в том числе в
Ставрополе, где он был «первым». Везде были выстроены дворцы для приемов с
банкетными и биллиардными залами, с саунами и бассейнами, где «ревизоров»
ублажали за государственный счет всеми возможными средствами. «За плотно
занавешенными окнами темных и просторных спален предавались нехорошим пьяным
утехам ответственные работники края, где случаи самосожжения униженных
молодых женщин стали делом обычным (только за первое полугодие 1988 года в
одной Сурхандарьинской области подожгли себя 16 девушек» («Труд», 12.01.89).
Обратите внимание: третий год так называемой горбачевской «перестройки» и
«гласности»!
Разоблачения коррупции сопровождались массами самоубийств. Были ли это
действительно самоубийства? Заместитель Андропова Цвигун, супруги Щелоковы
(Щелоков — министр МВД) и другие слишком много знали, чтобы судить их даже
нашим «открыто-закрытым» судом. Приведу один характерный пример
«самоубийства». Замминистра МВД Узбекистана нашли в палате госпиталя с тремя
пулевыми ранениями в голову! Первая пуля раздробила челюсть, вторая застряла
в затылке и после этого он «нашел в себе силы» выстрелить в висок! Рекорд
для книги Гиннеса!
Опять же при Горбачеве произошло никем не замеченное, поскольку было
секретным, событие. Секретариат ЦК КПСС разрешил номенклатуре делать покупки
до 10 000 долларов (!) без объяснения источника валюты! Кажется, мелочь, но
это было прямое приглашение к коррупции, поскольку зарплату они получали в
рублях.
Таким образом, уголовно-мафиозная коррумпированная система
государственной власти стала складываться еще до ликвидации СССР и КПСС, но
нельзя сказать, что период «демократии» (точнее, «ворократии») продолжил
прежний строй. Изменения произошли качественные. Произошла действительно
Великая Криминальная Революция
Теперь нам следует обратиться к чисто уголовной среде, чтобы установить
пути слияния в новых, «демократических» условиях государства и бизнеса с
уголовным миром. Для этого вернемся к книге Гурова «Красная мафия».
Он рассматривает историю появления клана «воров в законе», относя это
явление, уникальное в мировой уголовной истории, к началу 30-х годов.
Вопреки обывательскому мнению, среди воров-рецидивистов наибольшим
авторитетом в уголовной среде пользовались не бандиты и убийцы (это как раз
низшая каста), а воры-карманники.
Воры с дореволюционным стажем именовались «урками», «уркаганами», воры
нового поколения, выходившие из деклассированных элементов — «жиганами». Все
они не составляли организации, то есть структурированного сообщества. Не
составляли организации и «воры в законе». Они могли появиться только в
условиях жестокостей сталинских лагерей. На воле они не играли особой роли,
поскольку карманники не образуют ассоциаций, функционируя индивидуально или
группами 2-4 человека. Имели значение связи и «общак». Тем не менее «воры в
законе» и на воле имели огромный авторитет, к их помощи и сегодня прибегают
мафии при разрешении споров. Их решение обжалованию не подлежит.
«Закон» воров не кодифицирован, передается изустно. Он не имеет точных
формулировок, допускает различия в толкованиях. Тем не менее, в общем, он
един.
Присвоение звания вора в законе («коронация») могло происходить только
на сходке воров при наличии у вора многих качеств. Известны случаи
«коронации» в тюрьмах по переписке между ворами, сидящими в разных камерах.
Обязательно для вора в законе было иметь несколько «ходок» (отсидок в
лагерях). «Корона» не давалась пожизненно, за нарушение воровских законов
«корону» могли снять, лишить звания «вора в законе» и даже убить. Нарушение
этого кодекса воровской чести влекло наказания, коих существовало всего три
вида: наиболее мягкое — публичная пощечина; второе — «бить по ушам».
«опускать» — лишать звания, исключать из воровского общества, переводить в
«мужики»; третье — наиболее распространенное — смерть.
После Великой криминальной революции положение коренным образом
изменилось. Самое главное, — начинается слияние государственного аппарата и
уголовников, то есть рушится верховная норма воровского закона — запрещение
сотрудничества с властью. Качественно меняется и состав воров в законе.
Звание «вора в законе» стали присваивать за деньги и при отсутствии
необходимых качеств (наличия судимостей, количества «ходок», татуировок) Что
особо следует отметить, воры приобретают собственность и семьи. А.Невзоров в
одном из телерепортажей показал виллу вора в законе «Кирпича» (Кирпичева)
под Ленинградом. Большая вилла выстроена в русском стиле из дерева. Окружена
высоким деревянным забором. Территория представляет собой организованный
цветник. С намеком Невзоров показал расположенную по соседству аналогичную
виллу безымянного прокурора, которую на зарплату, даже прокурорскую,
выстроить невозможно. Через некоторое время после показа фильма «Кирпич» был
убит. Как говорили, он эапустил руку в «общак», которым он ведал. Подобные
нарушения закона мафия не прощает, хотя к этому времени «Кирпич» прекратил
воровскую жизнь и «вышел на пенсию».
Русская мафия быстро пришла к сращиванию с банковским капиталом.
«Беловоротничковая» мафия, вначале существующая сама по себе, стала
нуждаться в содействии уголовных банд, которые искали содействия в среде
чиновничества. Так бандиты и банкиры находят друг друга. Становится просто
невозможно определить, где кончается легальный аппарат и начинается
уголовный мир. Можно сказать, что государственная крыша покрывает уголовную,
а та, в свою очередь, покрывает чиновную.
Быстроте развития русской мафии способствовали невероятная жестокость и
отсутствие каких-либо моральных ограничений. Если сицилийская мафия,
например, имела правило, не трогать женщин и детей, то для русской мафии
никаких границ не существовало и не существует. Поэтому, в частности,
русская мафия за рубежом часто перехватывает позиции местных мафий.
В официальном органе «Российские вести» (13.01.98) министр внутренних
дел А.Куликов в статье «Криминальная революция или эволюция криминала»
говорит, что на оперативном учете в МВД состоит 12,5 тысяч «организованных
преступных групп и формирований», насчитывающих до 60 тысяч «активно
действующих членов». Как всегда, в данных МВД цифры значительно
преуменьшены, но и в таком размере представляются внушительными, причем,
несмотря на «борьбу» с преступными группировками, цифры растут, происходит,
по словам Куликова, «эскалация организованной и особенно экономической
преступности». И непонятно, роль МВД состоит в ликвидации преступных
группировок или в их регистрации?
Кроме того, Куликов конечно не учитывает преступные группировки в
государственном аппарате, а организация хищений, изъятия денег и переправки
их за кордон требует наличия организованной группы. Во-вторых, крупные
группировки имеют подразделения, которые могут считаться самостоятельными.
В-третьих, МВД не заинтересовано в увеличении цифр.
Существуют и «дикие» банды, которые не могут считаться мафиозными,
поскольку не связаны с государственным аппаратом. Их в мафиозной среде
называют «казачьи разъезды». С ними ведут беспощадную борьбу и мафии (вплоть
до физического уничтожения), и милиция. Однако их определенно можно отнести
к организованной преступности.
Затем, когда мафия проникла в легальный бизнес, мафии потребовались
совершенно другие люди: экономисты, финансисты, компьютерщики, бухгалтеры.
Изменился и внешний вид мафиози: неизменные кожаные куртки и массивные
золотые цепи, спортивные штаны и кроссовки заменили дорогие костюмы и
рубашки с галстуками, туфли из тонкой кожи. Даже силовики-охранники
приобрели вид банковских служащих.
В августе 1998 года московский мэр Ю.Лужков возмутился тем, что,
оказывается, в подведомственной ему столице России, вы только подумайте,
растет преступность! И количество преступных группировок увеличилось не на
каких-нибудь 0,3 процента, а вдвое! И это там, где Кремль с президентом,
ФСБ, МВД, ФАПСИ, ОМОН, СОБР, спецназы всевозможные, муниципальная, то есть
мэрская милиция. Группировки открывают с помощью московских чиновников здесь
свои банки, казино, рестораны и, извините, бордели. Всем (кроме мэра,
разумеется) известно, что на рынках московских мирно «сотрудничают»
преступные группировки и милиция, и дань с продавцов усердно собирают и те и
другие.
В мафии вошли и бывшие (и не только бывшие) гэбисты, спецназовцы,
оперативники милиции и другие специалисты, уволенные из «органов» или
польстившиеся на более жирный кусок. Поэтому борьба с мафией стала еще
труднее. Часто мафии оснащены лучше организаций, призванных им
противодействовать.
Многие «афганцы», то есть солдаты и офицеры, воевавшие в Афганистане,
выбитые из колеи, брошенные государством на произвол судьбы, умеющие только
сражаться и убивать, также нашли дорогу в мафию. Бывшие спортсмены, особенно
«силовики», (боксеры, борцы, стрелки) пригодились для рэкета и охраны.
Несколько снизилась роль «воров в законе». Мафии предпочитают людей без
судимостей и «ходок». Однако не следует понимать это так, что «воры в
законе» вообще потеряли значение и авторитет. Так возникли и укрепились в
России мафии.