Монгол: дедушка рэкета

В застойные советские годы его имя гремело в определенных кругах, криминальный авторитет, вор в законе – Монгол. Настоящая фами­лия Корьков — сколотил жестокую банду, которая грабила и убивала «цеховиков» и работников торговли. Именно банда Монгола стала первой применять раскаленный утюг в качестве своего рода «детектора лжи». Впрочем, были у них и другие любопытные «наработки»…

Дерзкий, рисковый и удачливый

Монгол скончался 14 октября 1994 г. около 10 часов утра в одной из престижных столичных клиник после тяжелой продолжительной бо­лезни. Геннадию Александровичу Корькову было на тот момент 64 года. Еще не старый вроде, но зато умер сам, а это большая редкость для людей его круга.

Он был одним из наиболее известных и почитаемых представителей советского и российского криминального мира. Стоит отметить, что именно этот человек был «крестным отцом» и наставником по жизни небезызвестного Вячеслава Иванькова. Монгол стоял у истоков становления российского рэкета, организовав в 60-х годах в Москве совершенно отмороженную группировку, обложившую данью тамошних «цеховиков», да и всех, кто имел, как тогда говорили, «не­трудовые доходы.

Он слыл дерзким, рискованным и вместе с тем весьма удачливым бандитом. Плюс Монгол обладал несомненными лидерски­ми качествами. В конце жизни Корьков стоял в стороне от бурных разборок, бушевавших в криминальном мире, хотя, по некоторым данным, не оставлял до конца свой преступный промысел, о чем будет сказано ниже. В пос­ледний раз на широкой публике он появился на похоронах Отари Квантришвили, с которым был знаком, однако вскоре из-за тяжелой болезни был вынужден лечь в больницу, откуда его вынесли уже вперед ногами.

Нашел талантливого ученика

Теперь подробнее о деятельности банды Монгола. Для СССР она была нетривиальна. Ее атаман собрал вокруг себя настоящих отморозков. К примеру, подручным Монгола был уголовник по кличке Калымский, или Битумщик. Монгол подтянул его к движе­нию сразу после того, как он освободился из Камских лагерей. Сидел Битумщик за то, что облил бензином человека и поджег. Свое прозвище он получил после того, как разогрел паяльной лампой битум в кружке, позвонил в квартиру и выплеснул ее содер­жимое в лицо открывшему. За убийство человека он просил 100 рублей, за «битум» 500… Немного, прямо скажем.

Именно в банде Монгола знаменитый Япончик прошел свои «уголовные университеты». Монгол, тяготевший к спортсменам-силови­кам, приметил упрямого и крайне агрессивного Иванькова, который, будучи тогда молодым и полным сил, стал мастером спорта по боксу. Что ж, можно отметить отменные селекционные способности Монгола — ученика он себе взял талантливого. В своем роде, конечно.

В гроб живьем

Банда Монгола имела осведомителей среди столичных валютчиков, проституток, фарцов­щиков — они знали многих тайных богачей в лицо. Жертвы выбирались из числа подпольных миллионеров, работников торговли, собира­телей антиквариата и богатых «цеховиков». Таковых в Москве на самом деле было немало. Монгол знал, в чем их слабость: потерпевшие после налета в милицию жаловаться не по­бегут. Объяснять правоохранительным органам, откуда у простого советс­кого человека ювелирные украшения или картины стоимостью сотни тысяч рублей, никто не захочет. Еще одно ноу-хау банды, из разряда «чтобы дваж­ды не вставать» — кроме откупного, бандиты требо­вали у своей жертвы дать им очередную наводку. Вот так-то.

«Трудилась» бригада Монгола и на ниве ула­живания взаимных претензий «цеховиков» и антикварщиков, предлагала услуги по возвра­щению долгов с условием отчисления процента себе «за услуги».

В банде Монгола были настоящие мастера своего дела, умевшие найти «взаимопонимание» с любым самым несговорчивым чело­веком. Бандиты вывозили жертв и членов их семей в лес, подвешивали женщин за ноги к веткам деревьев, заставляли их выкапывать себе могилы.

Особо строптивых отдавали в руки некоего Быкова, имевшего в банде кличку Балда, наркомана, регулярно попадавшего в психиат­рическую больницу с диагнозом шизофрения. Балда расправлялся с людьми так: запихивал живыми в гроб, заколачивал гвоздями крышку и начинал пилить доски двуручной пилой. Тут уж у любых клиентов, даже самых несговорчи­вых, развязывался язык, и они вспоминали все. Точнее, не все, а самое важное — где деньги лежат. Таких банд уже потом, в 1990-е, появилось предостаточно. Для тихого же советского времени бандиты проявляли невиданную жестокость. Под­польные миллионеры начали бояться собственной тени.

Банду Монгола Московский уголовный розыск разгромил в 1972 году. Это была кропотли­вая и сложная работа, которую МУР выполнил на отлично. Балда был осужден на 13 лет и отправился в психиатричес­кую больницу закрытого типа. Монгол получил на год больше. Немного. Он был уже «коро­нован», и в тюрьме ему было сплошное уважение и почет. Слава его опережала.

Он был «раскоронован»?

Удивительно, но после своего освобож­дения Монгол держался в тени, изредка, как и положено вору в законе, выступая в роли криминального арбитра-третейского судьи. Но природа взяла свое.

В конце 1980-х он собрал новую коман­ду из спортсменов — борцов, боксеров, штангистов. С их помощью старый вор легко добывал средства к существованию — обложил данью кооператоров, автосервис, лоточников и владельцев частных магазинов в районе Тушина. На рестораны и наркотики, к которым он давно пристрастился, Монголу хватало с лихвой до самой его кончины.

Правда, перед смертью Монголу пришлось помучиться — он тяжело болел — сказались годы, проведенные в тюрьмах, следственных изоляторах и лагерях. Последние дни Корьков провел в отдельной престижной палате под наблюдением лучших специалистов Московского онкологического центра на Каширском шоссе, куда он попал вскоре после гибели хорошо ему знакомого Отари Квантришвили.

Похороны Монгола проходили скромно, без обычного в подобных случаях скоп­ления «аристократии» преступного мира, братвы, журналистов и не меньшего числа милиции и переодетых в штатское опера­тивников.

Почему? Просто уже пришли новые криминальные герои, а подвиги Монгола стали преданиями старины глубокой. Хотя есть и другая версия, которую подкрепляют несколько источников. Якобы в период от­сидки Монгол слишком уж глубоко запустил руку в воровской «общак», и на очередной сходке был с позором развенчан. А про­вожать разжалованного вора не очень-то принято в этих кругах.

Впрочем, это всего лишь одна из версий того, почему похороны некогда криминального «генерала всея Москвы» проходили так скромно.

…Кстати, возвращаясь к Япончику, сле­дует отметить, что тогда, в 1972 году, когда банду Монгола разгромили и посадили, Иваньков непостижимым образом избежал наказания. Он скрылся от следствия и суда, а материалы в отношении него в отдельное производство выделены не были.

На этом пути Монгола, который был за решеткой, и Япончика разошлись. Дальше он сам создал свою ОПГ, но явно использо­вал наработки своего «учителя», Монгола. Правда Япончик как-то обрушился на журналистов в таком духе: вы мне жизнь испортили, откуда вы взяли, что я входил в банду Монгола?!
Евгений Барышнико