Сладкая смерть академика Корячко

После праздника, академик Корячко в одночасье почувствовав себя плохо,как всегда собрал возле своей постели своих учеников и учениц,уборщиц и подсобных рабочих, превознемогая боль в паху произнес: — Я хочу, чтобы вы…- он поморщился, поправляя голову на подушке.- чтобы вы записали мои ощущения…Перед тем как я отойду в мир иной…
— Может не надо больше, профессор ? — осторожно спросила Катя, небольшая, но уже грудастая лаборантка, подающая время от времени большие надежды.
— Надо, Катя! Надо!- стиснув зубы проскрипел одними потрескавшимися губами профессор.- Записывайте! Записывайте до конца! Все мои ощущения… Это должны знать люди… Это должны знать все…
Лаборанты откупорили первую емкость, наполнили колбу и поднесли к губам профессора. Корячко приподнявшись на подушке припал жадно к краешку колбы стал быстрыми глотками поглощать в себя содержимое. Крякнув, отрыгнув и с облегчением пукнув, он, откинулся на подушку, Один из учеников протянул к его лицу ломтик соленого огурчика.Профессор ловко сорвал огурчик с вилочки и блаженно улыбнулся.
— Значить так! Записывайте! — Произнес он. Собравшиеся взволнованно зашевелились вокруг постели профессора. «Тише вы там! А ну-ка Тихо! Чш-ш-ш-ш-ш…»Зашикали они друг на друга в тишине. Воцарилась мертвая тишина. Было даже слышно как в животе у профессора переливисто играет и бурлит жидкость, играя в неведомые игры с огурчиком.
— Слышите? — призвал профессор всех прислушаться. — В животе зажурчало! Это — хорошо! Это значит — жизнь там идет!
— За-жур-ча-ло…- как эхо повторили ученики, записывая слова профессора в своих блокнотах и органайзерах.
— Сказочная теплота медленно разливается по всем поим членам. Горячая кровь приливает к стенкам желудка. Мне становится теплее и приятнее… Замерьте пульс…и давление. Лаборанты споро и слаженно замерили пульс, давление , температуру тела. Внесли соответствующие поправки в свои записи.
— Ну что! Давайте продолжать! — сказал профессор оживленным тоном, похихикивая, подмигивая и потирая рученки. Ему поднесли еще одну колбочку. Профессор шарахнул ее не задерживаясь ни на минуту.Шумно выдохнул, закусил огурчиком, балычком и стал диктовать дальше.
— После первой и второй — перерывчик — небольшой! Общее состояние организма близко к норме.Наблюдается повышение общего тонуса, поднятие энергии мышц, мысль работает четко и слаженно в нужном направлении. Доминирует конечно же мысль о женщине. Давай , наливай еще! Ну же! Ну…
Выпив еще соточку-другую, профессор стал еще более оживленным, стал хватать за ляжки стоящих поблизости лаборанток и лаборантов, обнимать хорошеньких студенточек-отличниц, пытаясь затащит их к себе в постель.
Студентки радостно верещали, повизгивали, небольно шлепали профессора по морде.
— Степаныч! Хочу бабу! — орал он, размахивая руками, После четвертой соточки он сделался вдруг совершенно дурачком. Стал горланить какие-то жуткие пиратские кровожадные песни, нещадно привирая мотив и слова.Он уже не осознавал, где находится и кто стоит перед ним, называл всех одинаково ласково: Степаныч. После шестой соточки пытливые студенты уже сами задавали вопросы самоотверженному профессору ,тряся его за плечо, словно гуттаперчевую куклу:
— Бабу хотите? Профессор! Хотите бабу или нет? Грудь! Дайте ему грудь! Так… Не реагирует!
Профессор смотрел на своих студентов белыми бессмысленными маленькими глазками, будучи не в состоянии выразить нахлынувшие на него мысли и чувства , пытался что-то нарисовать руками в воздухе.
— Пиши, Люсь! После шестой дозы у профессора пропало сексуальное желание. Речевые процессы затруднены частичной парализацией языка… Отсутствует ориентация временная и пространственная, отмечается нарушение сенсорной сферы, аффективные проявления страха. В генезе психических нарушений после принятия алкоголя лежит резкое изменение афферентации со стороны экстеро и кинестетических рецепторов , приводящее к рассогласованию функциональных систем…
Через полчаса профессор совсем уже утратил себя, как объект для научных исследований, и, завернувшись в серое лабораторное одеяло с угловым штампом «Л.А.2648-Б» сладко захрапел, время от времени подергиваясь всем своим тщедушным телом и суча худыми волосатыми ножками во сне.
А.Meшкoв